Драйзер|Есенин.
"Выстрел"
читать дальшеЛедяное дыхание раннего осеннего утра пробирало до костей.
Стрелялись с двадцати шагов.
Сейчас, стоя в десяти метрах от Теодора, Есенин уже не мог вспомнить той абсурдной причины, по которой бросил вызов другу. Да и было ли это вообще причиной? Или молодой поэт просто захотел покрасоваться перед очередной наивной барышней? Чтобы там ни было, но в одном Есенин был абсолютно уверен: хладнокровный Драйзер никогда не примет вызова, ловко вывернувшись из щекотливой ситуации, что, впрочем, не стоило тому больших усилий.
В то, что Теодор согласился, юноша просто не мог поверить. Он был уверен, что за несколько лет их знакомства успел досконально изучить Драйзера и не сомневался в его предсказуемости. И всё это время, до последней минуты, до того, как жребий сделать первый выстрел не пал на него, Сергею казалось, что это всего лишь розыгрыш. Что сейчас Драйзер сделает шаг вперёд, потом ещё несколько, отдаст секунданту револьвер, довольно улыбнётся и объявит Есенину, что он балбес, и Серёжа, полностью и во всём с ним согласившись, поедет к нему домой завтракать.
Но ничего не происходило. Только леденящий душу ветер продолжал качать почти голые ветви деревьев, срывая с них последние листья, унося с собой последнюю надежду Есенина.
А Драйзер всё так же неподвижно стоял перед ним, холодно и бесчувственно смотря в глаза Сергею. Увидев его замешательство, секундант окликнул его, и, вздрогнув, Есенин как-то слишком резко и неестественно взвёл пистолет. Руку чуть трясло, и прицелиться никак не получалось, а курок не сдвигался с места.
Собрав всю свою волю в кулак, и не задумываясь, куда попадёт пуля, Сергей спустил курок.
Теодор издал глухой звук и схватился за левое плечо, но уже через несколько секунд снова выпрямился, хотя тёмное пятно от крови на синем мундире продолжало медленно расти. Пуля прошла на вылет.
Он выстрелил. Он его ранил.
Он его ранил.
Ранил. Теодора.
Сергей почувствовал, как пустота заволакивает его голову, зрение теряет резкость, и теперь всё вокруг находилось в дымке.
Драйзер снова окинул стальным взглядом серых глаз своего оппонента и спокойным, размеренным движением направил на него револьвер. Есенин вдруг вспомнил, что в обществе ходило немало слухов о меткости его друга, и кто-то даже рассказывал, как однажды Теодор с расстояния тридцати шагов попал в медный грош. «Неужели это конец?» - вспыхнула отчаянная мысль, а по спине предательски поползли мурашки.
«В бок. Нет, слишком долго», - говорил расчётливый голос внутри Драйзера, и он чуть сдвинул пистолет. «В сердце… нет, слишком больно. В голову», - определился голос внутри.
Есенин почувствовал, как вой ветра гулко отдаётся в его голове. Внутри стало пусто, а своё тело казалось ему сейчас невыносимо тяжёлым. Под пристальным, насквозь сверлящим взглядом Теодора хотелось зажмуриться или хотя бы отвести глаза, но юноша не позволял себе этого.
Драйзер спустил курок.
Глаза Сергея широко распахнулись, хотя зрачки были неестественно сужены, тело застыло в оцепенении. Полупрозрачный дым вился из дула револьвера.
Теодор стоял, вытянув руку вверх и всё также холодно смотря сквозь невидимую дыру во лбу Есенина от той пули, что он пустил в воздух.
И плевать, что он нарушил условия дуэли. Плевать, что скажут эти льстецы и ханжи, именующие себя «высшим обществом».
Отдав пистолет секунданту и пропустив мимо ушей всю ту тираду, что он выдал, Драйзер молча развернулся и пошёл в ту сторону, где они оставили лошадей.
Есенин долго ещё, пока спина Теодора не скрылась среди оголённых стволов, смотрел ему вслед.
А в совершенно пустой голове крутилась одна и та же мысль.
«Он не убил меня».